Мухаммеда Манди в Эмиратах знают все, кто живет в стране или посещает ее. Правда, для преобладающего большинства жителей и гостей знакомство c этим человеком ограничивается тем, что он делает. C его творчеством по нескольку раз в день сталкивается любой, кто провел под местным теплым небом хотя бы пару часов. Читатели нашего журнала отныне будут знать Мухаммеда Манди в лицо и по жизни. Знакомство очень приятное, потому что он интересный, увлеченный и добрый человек. Знакомство – стоящее, потому что, открыв бумажник, вы увидите плоды его трудов, которыми оплачены труды ваши и вы оплачиваете чужие.
Мухаммед рисует деньги. Все эмиратские банкноты, начиная с рыжей пятерки, украшенной минаретом и соколом, десятки с пальмой, отягощенной прекрасными гроздями фиников, тем же соколом и кривой «джамбией» в ножнах, и кончая абу-дабским небоскребом «Бурдж Байнуна» на купюре достоинством в 1000 дирхамов, вышли из-под его каляма. Все красивые арабские надписи на бумажных ассигнациях сделаны им. Множество памятных металлических монет, разошедшихся по коллекциям нумизматов всего мира, логотипы официальных учреждений, крупных политических и спортивных мероприятий – тоже результат труда Мухаммеда Манди.
Мухаммед – лучший эмиратский художник-каллиграф. Заместитель директора Организации культуры и искусства столичного Культурного фонда создал не только национальную валюту. Бахрейнские и кувейтские динары – дело его искусных рук и талантливого воображения. Он же фантазировал над внешним видом наиболее дорогих купюр нынешней сирийской валюты. Им оформлены выездные паспорта коренных жителей всех арабских стран Персидского залива, кроме Саудовской Аравии.
«Моя атмосфера – цвета и краски, ароматы и дымы», – сказал мне 50-летний художник. Его мастерская в Культурном фонде эмиратской столицы, действительно, яркая и ароматная. На рабочем столе справа от него из небольшой курильницы струится фимиам. Нас арабесками обволакивают синие дымы. Синий и фиолетовый цвета для эмиратского каллиграфа символизируют покой и красоту. К красному, черному и оранжевому цветам он относится с беспокойством. Розовый считает «умеренным и приносящим хороший настрой».
На стенах картины. Стеллажи и стол завалены грудой эскизов, набросков, журналов, среди которых он быстро и с легкостью находит то, что ему нужно. Как всякий увлеченный, влюбленный в свое дело человек, он прост, открыт и лишен какой-либо рисовки. Рядом с ним я чувствую себя так, как будто знаю его всю жизнь.
Мухаммед рисует не только деньги, паспорта и логотипы. Он – автор портретов, картин и арабесок. Его творчество включает традиционную каллиграфию, арабески, написанные в только ему присущей манере, но в рамках складывавшихся веками правил и норм. Он создает художественные образы из наборов живописных арабских букв и рисует портреты известных персон, составляя свои произведения из собственных имен прототипов.
Захваченный искусством выписывания букв каллиграф учился в Египте и в Турции. Он боготворит своих учителей, рисует их, относится к ним как к иконам, сам преподает художественное письмо и продолжает учиться. Нынешнее лето он проведет в Турции, чтобы получить признание и диплом от мастеров, искусством которых восхищается до такой степени, что, рассказывая мне о них, прикладывается губами к их фотографиям. Мухаммед сожалеет, что арабы не сохранили высокий уровень каллиграфии, находившийся на пике совершенства в средние века. Лидировать в этой своеобразной сфере искусства, базирующейся на арабской письменности, продолжают турки, давно перехватившие у арабов пальму первенства в каллиграфии. За ними следуют иранцы.
И вместе с тем, араб может быть недостаточно грамотен, но традицией он призван красиво писать. Ни один вид творчества не пользовался у арабов большим вниманием, чем каллиграфия, оказавшая огромное влияние на изобразительное искусство, архитектуру и ремесла, поразившая своей красотой «западный мир». Это искусство тем более удивительно, что образ жизни аравийских жителей не способствовал развитию их письменности. Ее взлет начался после того, как халиф Осман ибн Аффан распорядился записать божественные откровения пророку Мухаммеду в одной священной книге, получившей название Коран. Божественное предназначение письма требовало большого усердия. Писцы старались. Почерки множились. Стремление к красоте при отказе ислама от изображений людей и животных побуждало к особому украшению текстов. Стесненный рамками религиозных запретов художественный гений находил выход в искусном выписывании букв, слов и строчек. Так появились арабески.
Красивый почерк стал считаться свидетельством добродетели и истинной веры. Религиозные авторитеты рассматривали искусство каллиграфа как святой благословенный труд. Почерк называли «языком души», «одной из основ красноречия». Известный арабский средневековый мыслитель аль-Фараби говорил, что «в основе почерка лежит дух, выраженный чувствами тела».
В процессе совершенствования каллиграфии вырос авторитет писцов. Халифы опекали таланты, наилучшим образом владевшие тростниковым калямом – орудием письма. Более уважаемыми, чем писцы, в арабском средневековье были разве что поэты, но и они стремились приблизить к себе самых талантливых мастеров каляма, чтобы усиливать звуковые гармонии волшебством утонченных изображений. Лучшие каллиграфы жили при дворцах. С ними дружила знать. В мечетях их восхваляли имамы. Базары Мекки и Медины, Дамаска, Багдада и Басры повторяли их имена. Про одного из одаренных писцов говорили, что он так изобразил наиболее часто употребляемую мусульманами фразу «Во имя Аллаха Милостивого Милосердного», что заслужил прощение всех грехов. Варианты написания этой фразы неисчислимы, так же как и множественные, искусные изображения слов «Мухаммед» и «Аллах». Прелесть букв этого последнего слова арабские мастера письма сравнивают с простотой открывающей арабский алфавит и состоящей из одной элегантной черточки, вертикальной, имеющей небольшой изгиб буквы «алиф». В написании слова они видят стройность кипариса и возвышенную горделивость минарета. Каждый мастер пытается найти свои варианты изображения буквенных знаков, вознося их над строкой и текстом, заставляя их парить или укладывая на строке фундаментом письменного строения.
Прошение, положенное на бумагу с художественными изысками, при халифах могло быть гарантией успеха в решении тяжбы, удовлетворении жалобы, а иногда и спасало жизнь. Небрежность по отношению к букве грозила неприятностями. Один из арабских правителей, например, вернул ходатаю его писанину с таким приговором: «Красивая строка могла бы разъяснить аргументы, сделать достижимыми цели и стать заступницей тебе. Если бы ты действительно раскаивался – тебе помогла бы твоя рука. Мы хотели принять твои извинения, но передумали из-за пошлости твоего почерка».
Чудо-письмо совершенствовалось в Турции и Персии, которые дали своих великих художников, создавших новые изумительные по красоте почерки. Около 20 турецких султанов были выдающимися каллиграфами. Их имена и афоризмы писались особым почерком «тугра». Фирманы султанов регистрировали величественным «дивани». В финансовой сфере использовали «сиякт». Пов- седневные канцелярские дела велись почерком «рика». Турецкая письменность была в 1928 году переведена на латиницу. Однако народ сохраняет традиции каллиграфии и до сих пор продолжает создавать каллиграфические шедевры. В саудовских школах манера письма преподается как отдельная дисциплина, которая когда-то существовала и в нашей стране в виде чистописания. Во многих арабских странах есть специальные школы каллиграфов.
В последнее время среди мусульманских художников стали популярны буквенные изображения животных, птиц, домашней утвари. Используя волнистые линии букв, писцы любят изображать корабли, деревья, предметы повседневного быта. Арабские каллиграфы отдали дань эпохе завершившегося пока не в пользу марксизма противостояния рыночной экономики и коммунистической идеи. Автор этих строк видел на стенах домов в арабских городах и на бортах автомобилей изображение имени «Мухаммед» в виде одного из советских символов – пятиконечной звезды. Как и всякое искусство, арабески жили и живут духом времени!
Посмотрите, как расписываются ваши арабские знакомые. Подписи многих из них – произведения искусства, арабески. Арабские буквы отличаются удивительной декоративностью. Это их отличие послужило появлению множества почерков, среди которых основными считаются шесть. К ним относятся «насх», ставший основой печатного арабского шрифта, растянутый по горизонтали «мухаккак», утонченный «таукиа» и их варианты – «сульс» и «рейхани», а также «рика», который является сейчас главным курсивным почерком. До сих пор сохраняет свое значение строгий и монументальный почерк «куфи», названный по имени иракского города Куфа. Выделяющийся прямыми линиями, четкими вертикалями, углами и строгими горизонталями он и сейчас являет собой пример торжественного письма. Вы видите его на эмиратских банкнотах Мухаммеда Манди.
С куфического письма Мухаммед начинал свою творческую деятельность. Основным учебником был Коран, который переписывался сначала почерком «куфи». Потом художник заинтересовался «дивани», «сульсом», «насхом», «рика». Одни из них используются для росписи мечетей, другие – для уличных вывесок, третьи – для писем правителей, а «насх» – для Корана.
Целый год он работал над портретом покойного президента ОАЭ шейха Заеда бин Султана Аль-Нахайяна без всякого заказа, движимый собственным желанием и уважением к национальному лидеру. Живописный портрет совместил с каллиграфическими надписями имени отца нации. Аналогичный портрет посвящен французскому президенту Жаку Шираку, сделанный для одной и парижских выставок и получивший очень высокую оценку в стране художников и модельеров.
Арабское письмо, развивавшееся и совершенствовавшееся благодаря многочисленным поколениям верующих в десятках стран в течение тысячелетия (первый Коран был напечатан только в 1538 году, почти через 100 лет после изобретения печатного станка), в процессе выписывания истинными верующими фраз и слов, вдохновленных верой, остается божественным письмом. В узорах арабесок заключено не меньше таинственности, чем в изображенных ими понятиях и смыслах. Чтение многих из них требует больших усилий, подобных постижению истины Бога. Арабески можно назвать «божественными кроссвордами», которые не только напрягают разум, но и услаждают глаз. Отыскать разгадку в красоте линий доставляет неизмеримое удовольствие.
Мухаммед Манди отдал и отдает дань священному таинству. У него есть свои варианты написания традиционных сакральных, обрядовых фраз. Однажды во время малого хаджа (омры) в Мекку, находясь на верхнем этаже главной мекканской мечети и глядя на совершавших обход Каабы хаджей, он вдохновился идеей изображения находящейся в центре мечети старейшей священной постройки в окружении «рабов Аллаха» в виде их имен, составленных с использованием 99 великолепных эпитетов Всевышнего, Всевидящего, Милосердного, Милостивого и т.д. Так появилась картина Каабы в виде слов «Это Аллах. Нет Божества, кроме него». Вокруг нее идут бесконечными рядами рабы Любящего, Дающего Пропитание, Всемогущего, Пресвятого, Всеблагого, Владыки, Всепрощающего, Славного и прочее.
Мухаммеду Манди 50 лет. Он сделал очень много, получил признание в своей стране и за границей, имеет много наград и титулов, но продолжает учиться и ездит для этого в Турцию. Он мечтает переписать Коран красивым художественным почерком. Перепишет. Терпения и трудолюбия ему не занимать.
Виктор Лебедев