14-й элемент таблицы Менделеева, пришедший в часовое дело из электронной индустрии, давно перестал быть диковинкой и превратился в реальную альтернативу стали и латуни. Но что это на самом деле – прогресс часового искусства или временная мода?

Текст: Лиза Эпифанова

Эволюция огнива

Все часовые специалисты без колебаний назовут внедрение кремниевой технологии главным прорывом в истории механических часов третьего тысячелетия. И сейчас многие уверены, что, когда через два года закончится патент на массовое производство кремниевой спирали, которым владеют Patek Philippe, Rolex и Swatch Group, то откроется настоящий ящик Пандоры. Вплоть до того, что спуски из кремния окончательно вытеснят классический металл, что приведет к полному изменению структуры индустрии и пересмотру часовых ценностей.

Предпосылки к такому прогнозу не беспочвенны. Кремний всегда был востребован людьми благодаря своему массовому распространению на планете и большой твердости. Издавна кремний использовался для добывания огня, а еще пару веков назад без него нельзя было представить себе огнестрельное оружие.

В конце ХХ века оказалось, что кремний благодаря своим химическим свойствам является также идеальным полупроводником. Именно для производства микроскопических деталей для электроники была разработана новая технология, получившая имя Deep Reactive Ion Etching (DRIE), или «метод глубокого ионного травления». И тут на эту технологию наткнулись часовщики, которые переименовали ее в более понятную и близкую «фотомануфактуру». Потому что суть процесса именно такова: нужная деталь не вытачивается, а вначале отпечатывается на пластине кремния фотолитографией, а затем наращивается слой за слоем методом гальванопластики.

С кремниевой технологией первым познакомился в 1999 году Людвиг Охслин, когда искал подходящий материал для спирали Freak в Ulysse Nardin. Он посетил Швейцарский центр электроники и микротехнологии (CSEM), где и увидел метод DRIE. В итоге в 2001 году Охслин опубликовал статью о перспективах кремния в часовом деле и одновременно завершил работу над Freak, который произвел настоящую революцию.

Последствия не заставили себя ждать. Вскоре три кита часовой индустрии – Patek Philippe, Rolex и Swatch Group – объединились с CSEM, чтобы наладить массовое производство кремниевой спирали. А сама Ulysse Nardin в партнерстве с компанией Mimotec создала собственную фабрику Sigatec, которая сегодня является одним из крупнейших игроков на кремниевом рынке.

Сегодня все швейцарские бренды, желающие оснастить часы деталями из кремния, вынуждены обращаться либо к CSEM (пока что единственному лицензионному владельцу спирали), либо к Sigatec. Что, впрочем, некритично, потому что метод фотомануфактуры, позволяющий буквально «печатать» нужные детали с точностью до микрона в любом количестве, способен обслуживать всю швейцарскую индустрию на одном компьютерном «станке».

За и против

Дешевизна процесса и высокая точность производства – не единственное достоинство кремния. Это твердый, легкий, неподвластный магнитным полям и не требующий смазки материал. Вроде бы тот самый алхимический камень, который столетиями искали часовщики. Эти преимущества и определяют два основных направления работы с кремнием. Первый заключается в замене всех деталей спуска на кремниевые. Кремниевый баланс, вилка, спираль – так, например, поступает со своими брендами Swatch Group. Breguet, Omega давно перевели новые калибры на кремниевые спуски, а с 2017 года такие механизмы, сертифицированные COSC, получила и Longines в новой коллекции Record. Кремниевые спуски ставят в свои хронографы бренды группы LVMH – например, Hublot в калибры Unico, Zenith в калибры El Primero и Bulgari в хронографы Octo Velocissimo.

Второе направление – это принципиально новые спуски, возможность существования которых без фотомануфактуры невозможна. Такими концептами отметились и Ulysse Nardin Freak Vision с уникальным спуском Dual Anchor, в котором кремниевая вилка не имеет осей вращения, и GirardPerregaux с нашумевшим спуском постоянной силы Constant Escapement, и даже Parmigiani Fleurier в Senfine Concept, в котором попытались воспроизвести в кремнии легендарный спуск «кузнечик» Джона Гаррисона (правда, этот механизм с запасом хода 70 дней после премьеры в продажу так и не поступил).

Интересно, что другие обладатели кремниевого патента – Patek Philippe и Rolex – не очень стремятся «пересадить» свои калибры на этот материал. Patek Philippe с 2005 года регулярно представляет свои разработки в программе Advanced Research со спиралью Spiromax. Однако все они, как, например, премьера Aquanaut 2017 года, выходят строго ограниченными сериями.

Свою кремниевую спираль Syloxi Rolex представил лишь в 2014 году в калибре 2236 для женских Datejust, и с тех пор она так и осталась в этой коллекции, не пытаясь составить конкуренцию знаменитой спирали Rolex Parachrom.

До недавних пор в стороне от кремниевых игр держалась группа Richemont и тесно связанные с ней бренды – например, Audemars Piguet и Greubel Forsey.

Хотя в итоге Richemont и представила в 2018 году свою первую спираль Twinspirl из двух слоев кремния, показательно отдав право для такого дебюта часам Clifton от самого демократичного бренда группы Baume& Mercier, пока что и Стивен Форси, и глава Audemars Piguet Франсуа-Анри Беннамиас продолжают утверждать, что использование кремния не является заменой 500-летнему опыту использования металла. Вот основные аргументы противников использования кремния в часовом деле.

Кремниевые детали представляют собой, по сути, разновидность стекла и при определенном воздействии могут лопаться и ломаться.

Поэтому производители хотят быть уверенными в том, что их часы можно будет обслужить или отреставрировать даже через 50–100 лет, когда кремниевая технология может стать просто неактуальной. DRIE представляет собой очень сложный технологический процесс – кремниевую вилку нельзя выточить напильником. Доступность и относительная дешевизна производства кремниевых деталей часов обусловлена прежде всего огромным масштабом применения этой технологии в производстве компонентов для электроники. Если в ближайшем времени компьютеры эволюционируют (что наверняка произойдет), то эта технология может потерять актуальность в мировом масштабе.

Кремниевый щит

Ажиотаж вокруг кремния на уровне механики не мог не отразиться и на внешнем виде часов. Часовщиков привлекли все те же свойства – прочность, легкость и антимагнитность, а также необычный внешний вид. Первым применил кремний в часовом корпусе бунтарь Ришар Милль. Для первых часов, изготовленных для Фелипе Массы в 2004 году, – RM09 – он использовал сплав алюминия и кремния ALUSIC, применяемый в аэрокосмической промышленности.

Кремний в чистом виде – материал очень красивый, по структуре похожий на метеорит, но невероятно трудный в обработке. Поэтому проще всего изготовить из него не многокомпонентный корпус, а плоский циферблат – как, например, поступили De Witt и RJ-Romain Jerome.

Чтобы решиться на создание полностью кремниевого корпуса, нужен был значительный повод. Таковой представился Roger Dubuis в 2013 году, когда мануфактура представила концепт Quatuor с четырьмя спусками (не кремниевыми). Наряду с серией в розовом золоте были представлены три экземпляра в корпусе из кремния. Цена каждого превышала миллион евро. И все три модели вскоре нашли своих покупателей – по слухам, одного даже в России.

Как бы ни сложилась дальнейшая судьба часового искусства, кремний уже стал его неотъемлемой частью. А в каком качестве – покажет время.