Беседовала Ирина Малкова Фото: Якуб Исламов
С МАКСИМОМ АРЦИНОВИЧЕМ, ГЛАВОЙ ЮВЕЛИРНОГО ДОМА MAXIMILIAN-LONDON, В ЭТОТ РАЗ МЫ ПОГОВОРИЛИ О НОВЫХ РЕАЛИЯХ ЦИФРОВОЙ ЭПОХИ И О ТОМ, КАКОЙ ДОПОЛНИТЕЛЬНОЙ ЦЕННОСТЬЮ В НОВУЮ ЭРУ БУДУТ ОБЛАДАТЬ ЮВЕЛИРНЫЕ УКРАШЕНИЯ И ДРАГОЦЕННЫЕ КАМНИ.
Максим, игнорировать наступление цифровой эпохи невозможно. Какие изменения вы чувствуете в этой связи в ювелирном бизнесе?
M. A.: Сегодня в нашем бизнесе сильно изменилась система дистрибуции. Почти все ювелирные компании ушли в цифровой мир, в частности, в Инстаграм. Нам ювелирам, стало, с одной стороны, проще, с другой – труднее. Мир стал открытым. Раньше все волновались на тему создания сайта своей компании. Сегодня у тебя может быть Инстаграм, и тебе даже не обязательно иметь свой сайт, потому что через сайт ты ничего не продаешь. Я не знаю ни одну ювелирную компанию, кроме Tiffany, которая что-то продает через сайт. Продажи идут только через Инстаграм.
Мы также сегодня используем технологии продвижения через Твиттер, через Фейсбук и ряд других приложений. Мы не накручиваем себе подписчиков с помощью ботов. Мы хотим, чтобы фолловеры были реальными людьми, которые интересуются ювелирными украшениями, любят их, ищут их. Сделки через Инстаграм и Фейсбук действительно происходят. Бывают совершенно фантастические случаи, когда, например, в Дубае или Абу-Даби какая-нибудь шейха пишет в директ, ты отвечаешь, приезжают люди и делают у тебя покупку на 500 тысяч долларов. Ты даже можешь не иметь бутика. Всех сейчас можно найти именно через Инстаграм, в какой бы части планеты ты ни находился.
Однако то, что я скажу дальше, возможно, покажется кому-то крамольным, но реалии сегодняшней жизни таковы, что пик продаж крупных драгоценных камней и изделий с ними, когда они дарились на дни рождения, на свадьбы, на Новый год, на любые праздники, прошел. Жирные 2000-е канули в лету. Ювелирный бизнес, как люксовый, напрямую зависит от цен на нефть. Когда цена на нефть была 120–140 долларов за баррель, то зарабатывали все – нефтяники, банкиры, строители, девелоперы. Что уж говорить, в те годы у ювелирного бизнеса был расцвет. 17 лет назад, в 2000-м, многих ювелирных брендов даже не существовало. Компания Graff, которая сегодня имеет 35 магазинов и миллиардный оборот, в 2000 году была всего лишь маленьким ювелирным Домом в Лондоне.
А что происходит сейчас?
M. A.: В последние 2–3 года рынок просто драматическим образом поменялся. Он разделился на Fashion Jewellery и High Jewellery. Сейчас уже никто не продает драгоценности по 15–30 карат. Сегодня покупка крупных камней совершается исключительно ради инвестиций. Ведь что такое капитал бизнесмена? Это стоимость его активов, предприятий, различные инвестиции в недвижимость: дома, квартиры, земли. Счета в банках, акции и облигации различных компаний. Такие журналы, как Forbes, каким-то образом эти активы умеют считать, и пишут, мол, «вот этот человек стоит 1 миллиард, а вот этот –10 миллиардов». Дальше начинается ярмарка тщеславия, и все бизнесмены с радостью покупают журнал Forbes, чтобы узнать, кто на каком месте, а самый богатый, естественно, находится на обложке. Однако деньги в Forbes – нарисованные. Это не реальный капитал, который можно превратить в наличные и на что-то потратить.
Поэтому в последние три года в ювелирный бизнес пришла новая идея, причем нам подсказали ее сами клиенты, которых принято называть «хайнетами», – частные лица с большим размером состояния. Я все время с ними общаюсь, и нам, ювелирам, они зачастую рассказывают очень многое. Применительно к ювелирному бизнесу сегодня никому уже не интересно, какое уникальное колье ты создал, красивее ли оно, чем у Cartier и Van Cleef & Arpels. Уже бессмысленно из года в год, из века в век, из тысячелетия в тысячелетие повторять одно и то же. Да и современному поколению в целом больше нужен новый айфон, чем кольцо с бриллиантом. Поэтому бизнесмены сегодня стали интересоваться исключительно ликвидностью драгоценных камней, как и где, кому их можно продать быстро и без потерь.
Другими словами, камни превратились в финансовый инструмент.
M. A.: Да, потому что как только прошли времена легких денег, у богатых людей сразу же изменилась жизненная парадигма. В 2014 году, когда цена на нефть упала в три раза, когда на Россию наложили санкции, хайнеты задумались. Зарабатывать стало все труднее.
А те деньги, которые у людей остались на западных счетах, государство сейчас пытается вернуть обратно. Я, на самом деле, это поддерживаю, и, если бы был на месте Путина, делал бы то же самое. Ведь на протяжении 25 лет страну грабили. С 1991 года прошло 26 лет. Четверть века! Огромный период при сегодняшних скоростях. И все это время деньги вывозили из страны. Никто не верил в завтрашний день, никто не инвестировал в свою страну, никто не вкладывал в российские предприятия, в российскую землю, в российскую недвижимость. Люди складывали свой капитал в США, в Англии, в Дубае, во Франции, в Монако. На Лазурном берегу 90% самых дорогих домов принадлежит русским. Огромное количество денег «запаркованы» за границей в виде акций и облигаций, недвижимости и кэша на счетах. И работают эти деньги на их экономику, а не на нашу.
Сегодня из-за санкций русские отрезаются от международных финансовых рынков. Бизнесмены больше не могут занимать деньги, не могут и давать. Они вынуждены вариться в собственном соку. А денег у российской экономики не так-то уж и много. Корпорация Apple приблизительно стоит в два раза дороже, чем вся российская экономика. Мы страна с самой большой в мире территорией, с довольно небольшим населением – всего 145 миллионов человек (из которых только у 12 миллионов есть загранпаспорт). А богатые люди, у которых состояние оценивается в миллионы долларов, составляют меньше 1% населения страны. Но в их руках сосредоточено более 90% всех предприятий, всех финансовых ресурсов страны. Эти люди оказались в нужное время в нужном месте, сумели рискнуть и заработать денег. И именно эти люди говорят нам, ювелирам: «Мы больше не хотим покупать роскошные украшения и платить за это безумные деньги». Абсолютно все клиенты научились разбираться в ценах на бриллианты и на другие драгоценные камни на биржах в Израиле, Гонконге, Дубае и Нью-Йорке. Все клиенты вдруг заговорили с позиции Рапапорта (компания, которая формирует на бирже цену на бриллианты – на 1 карат, 2, 4, 5, 10, 15 и т. д.). Мир стал прозрачным. Ты заходишь на сайт Рапапорта и видишь все цены онлайн, видишь, кто какие бриллианты продает, с какой скидкой. И люди думают: с какой стати я должен платить за Graff, Cartier и Van Cleef & Arpels?
Конечно, круто, когда на коробке написано имя бренда, который существует 200 лет на Вандомской площади. Но сегодня клиентов больше интересует ликвидность товара. Они начали относиться к драгоценным камням, как к финансовому инструменту, который можно обменять на наличные деньги. Мы быстро перестроились, превратились из ювелирного Дома в инвестиционный бутик и стали оказывать консультации по инвестициям.
Поэтому в 2017 году объем сделок у нас вырос по сравнению с 2014-м. Но с 2014-го по 2016-й был самый сложный период, который мне довелось застать. Как мы выжили – не знаю. Я видел такие трагедии! Я видел, как некоторые крупные ювелирные Дома просто обанкротились. Закрылись сотни магазинов по всему миру!
А что касается ювелирных украшений и часов? Как обстоят дела с их ликвидностью?
M. A.: Сегодня по всему миру наблюдается невероятный расцвет ломбардов. Так было во времена Великой Депрессии в Америке, после Первой мировой войны, после Второй мировой войны, после революций – расцвет рынка сэконд-хэнд. Я называю это «бизнесом на человеческом горе». Очень многие люди и компании обанкротились и понесли свои украшения, драгоценности, часы с репетирами и турбийонами, за которые платили сотни тысяч долларов, продавать на рынок. И рынок это очень быстро воспринял – ломбарды стали расти, как грибы после дождя. Сегодня их огромное количество на центральных улицах Лондона, есть даже специальный район Хаттон-гарден. В Нью-Йорке есть улица, которая существует более 100 лет, где у людей скупают и свое, и краденое, и снятое с трупов и т. д. Это огромная мясорубка, где перемалывается все. Бриллианты и золото переходят из кармана в карман, все продается и перепродается, меняя своих хозяев по пять раз в день. Потому что сейчас, покупая ювелирные изделия, задаешься вопросом: а в случае чего где, кому и за сколько я смогу это продать? Сколько денег я смогу за это выручить? Раньше клиенты этим вопросом не задавались – их интересовало лишь, какую скидку от розничной цены они могут получить. Сегодня клиент хочет знать себестоимость камня на ювелирном рынке. Камни превратились в финансовый инструмент, в который ты можешь перевести большое количество денег. И куда девается этот камень – никто никогда не узнает. То ли он у тебя в Женеве или в Цюрихе лежит в банковской ячейке, то ли в Дубае, то ли в Монте-Карло. Раньше мы называли это «альтернативными инвестициями», каковыми являются также и коллекционное вино, и произведения искусства. Сегодня мы называем это «сбережениями». Сбережениями на черный день. Лично я называю это «пенсионный фонд».
Потому что драгоценные камни всегда имеют эквивалент стоимости в той национальной валюте, в стране которой вы находитесь. Вот у меня на столе – камень в 10 карат. В Эмиратах он стоит 700 тысяч дирхамов. Если завтра я привезу этот камень в Америку, он будет стоить 200 тысяч долларов. А послезавтра я привезу его в Китай, где он будет стоить миллионы юаней. В Японии – столько-то миллионов йен. А в России он будет стоить десятки миллионов рублей. Однако мы никогда не советуем нашим клиентам инвестировать в камни ради дополнительного дохода, ради роста денег. Мы говорим: нет, это не игра в акции, это просто сохранение капитала.
И защита капитала от потери…
M. A.: Я занимаюсь драгоценными камнями уже давно. Каждый год мы исследуем рынок и проводим аналитику. Положив деньги в банк, ты либо доплачиваешь банку, так как у тебя негативная ставка, либо получаешь нулевую ставку, либо тебе платят 1–2% (в лучшем случае). Это твои валютные инвестиции. В банке сегодня денег не заработать. Но каждый бизнесмен диверсифицирует свой портфель. Что-то вкладывает в коммерческую недвижимость, и она приносит определенный доход, что-то в акции, что-то просто лежит на счету в банке, но драгоценные камни – это «пенсионный фонд». Те, кто мыслит именно банковскими категориями, меня поймут. Какие-то бриллианты или изумруды куплены во Франции за французские франки. Кто-то купил камни в Германии за немецкие дойчмарки. А кто-то купил бриллианты в Советском союзе. Перестал существовать СССР, Германия и Франция превратились в Евросоюз, ввели новые деньги. И в этой новой реальности, в новой объединенной Европе те или другие камни приобрели новую стоимость за новую валюту. Камни можно обменять на валюту в любой стране мира. Поэтому да, драгоценные камни защищают от потери и валютных рисков. А людей с высоким уровнем дохода интересует в первую очередь возможность сохранения капитала. Чтобы и через 15–20 лет, когда они решат уйти на пенсию, камни можно было бы «обналичить». И если уж кто начал покупать камни, то будет делать это каждый год. Мне сейчас 47, и я покупаю себе камни в качестве инвестиций с 35 лет.
Ваша компания тоже больше продает камни, чем ювелирные изделия?
M. A.: У нас сегодня произошли следующие изменения: если раньше мы продавали дизайн, и камни были приложением к этому дизайну, то сегодня мы продаем камни как сбережения, а дизайн и само украшение являются дополнением, носителем. Сегодня большинство людей покупают просто камни. Мы, как инвестиционный бутик, в основном работаем с частными лицами, инвестиционными фондами и с департаментами private banking, которые обслуживают хайнетов.
В основном клиенты из России или…
M. A.: Скажем так, у нас больше клиентов в Англии и в Европе, но как-то традиционно сложилось, что большинство из них русского происхождения. Много клиентов в США и на Ближнем Востоке, в частности, в Арабских Эмиратах. Эти связи наработаны в течение последних двадцати лет.
А что касается вашего ювелирного бизнеса?
M. A.: Если говорить в целом, то сегодня ювелирный бизнес все больше уходит в масс-маркет. Есть европейские компании, сумма среднего чека которых снизилась ровно в 10 раз. Сегодня сильно растут такие компании, как Messikа и Repossi. Если говорить про русских дизайнеров, то это Яна Расковалова, которая поймала нужную волну – сознательно не пошла в мир крупных драгоценных камней, а создает модные украшения со средним чеком в 10–15 тысяч долларов. Люди это с удовольствием покупают. Многие компании стали делать коллекции без камней, просто из драгоценного металла. Это делают и Cartier, и Van Cleef & Arpels, и Boucheron, и Chanel, и Chaumet. Мы также открыли свою серебряную линию украшений три года назад, и сейчас активно выходим на европейский рынок.
Где в Дубае можно приобрести ваши изделия?
M. A.: Раньше наш бутик находился в отеле Zabeel Saray, но в этом году мы открыли новый магазин в отеле Al Qasr в Мадинат Джумейре. В The Dubai Mall есть два магазина в сети Fashion Jewellery, где также продаются наши украшения. К тому же наша серебряная линия представлена во всех трех терминалах в аэропорту Дубая в Duty Free.
И каков диапазон цен на серебряную линию?
M. A.: От тысячи до полутора тысяч дирхамов. Это очень разумная линия модной ювелирки. И конечно, сейчас ювелирная промышленность тоже не стоит на месте. Мы собираемся активно внедрять в эту область и IT-технологии. Речь идет о микрочипах размером с игольное ушко, которые монтируются в кольце, в подвеске, в браслете, где для этого оставляются специальные ниши. Чип выглядит, как гомеопатический шарик диаметром 1,5–2 мм. Это карта памяти, которая активируется при поднесении ее к экрану телефона, излучающего определенные волны от 1800 до 2000 МГц.
И что это дает?
M. A.: Такое излучение активирует карту памяти. Как ту пластиковую карту, которую вам выдают в гостиницах, чтоб открыть номер. На этот носитель можно закачать все что угодно – тысячи фотографий, несколько видеофильмов. Это база данных, которую удобно перевозить с собой между границами. Грубо говоря, в определенном месте, в определенное время, когда тебе нужно все это скачать, ты просто подносишь к ювелирному изделию свой смартфон или iPad – и информация перекачивается на другой носитель.
У вас это уже реализовано?
Мы сегодня активно над этим работаем. На выставке в Японии мы нашли одного мастера, который берет эти горошины с носителем внутри, вживляет в живую устрицу, и этот носитель в итоге оказывается внутри жемчужины. Ведь как образуется жемчуг? Скажем, когда вам в глаз попадает песчинка, она вам мешает, раздражает слизистую оболочку глаза. И ваш глаз постоянно выделяет слезу, с помощью которой пытается от этой песчинки избавиться. То же самое неприятное ощущение испытывает раковина, когда в нее попадает инородное тело. Оно мешает ей жить. Устрица начинает обволакивать его перламутром. Так рождается жемчуг.
Можно также взять бриллиантовый браслет и вмонтировать носитель под один из камней, залив его мастикой, а потом показать клиенту точное место, чтобы он знал, куда подносить телефон.
Насколько это хорошо или плохо, кто и как эту технологию будет использовать, пока непонятно. Но факт в том, что все, что сегодня подключено к wi-fi, попадает в Сеть и может стать доступным для всех. Если нужно сохранить конфиденциальность, на помощь могут прийти ювелирные изделия. Эти технологии достаточно открытые, здесь нет ничего секретного. Они используются как всеми государственными, так и частными службами мира, теми, кто более-менее продвинут в IT-сфере. Это просто гаджеты. Однако их использование будет только набирать обороты. Сегодня они стоят уже десятки или сотни долларов, а еще несколько лет назад стоили тысячи. Цены снижаются, при этом технологии растут так стремительно, что за ними трудно уследить. Так что ювелирную промышленность тоже не обошла цифровая революция. И вполне возможно, что в ближайшие пару лет можно будет со своего кольца или браслета оплачивать покупки в ресторанах, в магазинах и т. д.
Главное, чтобы везде также стояли считывающие устройства.
M. A.: Уверяю вас, за этим дело не станет. Никто из нас с вами не знает, какие страны распадутся и какие новые страны образуются в течение ближайших 10–15 лет. Евросоюз распадается – это происходит у нас на глазах. Украина распалась на три части. Есть Украина, есть ЛНР, есть ДНР. И эти процессы бесконечны. Люди воюют, страны сливаются, отделяются, образуются новые валюты. Кажется, Павел Дуров сказал, что скоро будут не государства – Америка, Россия или Китай, а будут государства Apple, Google и т. д. iPhone сегодня – это почти транснациональная корпорация, а с внедрением технологии распознавания лица она фактически начинает осуществлять «долгоиграющий проект», который рассчитан на десятилетия вперед. Privacy вообще не останется. А ведь цифровая революция началась с выхода первого айфона всего десять лет назад! Это стало отправной точкой. Совершенно очевидно, что в течение ближайших 5 лет корпорация Apple, которая является сейчас самой дорогой в мире, с капитализацией больше 800 миллиардов, станет первой корпорацией, которая перешагнет за отметку в 1 трлн.
Вы ведь с IT-темой связаны не понаслышке, и сами являетесь учредителем нескольких стартапов, так?
M. A.: Я являюсь акционером нескольких IT-проектов, вхожу в Совет директоров группы компаний «Компьюлинк», и вместе с Алексеем Михеевым (бывшим руководителем департамента станкостроения и инвестиционного машиностроения Минпромторга) и Михаилом Лящом (президентом группы компаний «Компьюлинк») являюсь основателем стартапа RunMates.com. Традиционные соцсети устаревают, поэтому мы изобрели новую философию общения для людей, которым нужны партнеры для занятий бегом. Бизнес-модель такая же, как и у Uber, – в любой стране мира вы можете по приложению подыскать себе пару на пробежку. Например, находясь в гостинице, я нажимаю на кнопку, и мой профайл с моей геолокацией появляется в Сети.
Люди видят мое имя, национальность, фотографию, возраст и скорость, с которой я бегу 5 км, 10 км, полумарафон 21 км и марафон. Я бизнесмен, который проводит 150– 200 дней в году в бизнес-поездках по всему миру, в разных часовых поясах.
Но каждый день мне нужно выйти на пробежку. Сегодня я в Гонконге, завтра в Дубае, послезавтра – в Нью-Йорке. Я нажимаю на кнопку, и люди вокруг находят меня. Одному бегать скучно. Это, конечно, больше подходит для крупных городов, таких как Нью-Йорк, Париж, Дубай, Москва, Лондон, Майами, Лос-Анджелес, где сконцентрировано большое количество людей, занимающихся спортом, и где проводятся крупные международные марафоны. По нашим подсчетам, сегодня таких людей в мире насчитывается от 100 до 250 миллионов человек. Это подтянутые, спортивные жители мегаполисов, которые думают о своем здоровье и ведут активный образ жизни. Так что мы изобрели своего рода новую социальную сеть. RunMates – это не служба знакомств. Это общение через спорт.