CЕГОДНЯ ЕСТЬ НЕМАЛО ЛЮДЕЙ, СТРАДАЮЩИХ ОТ ПУСТОТЫ ЭТОГО МИРА. ПРИТОМ ЧТО РЯДОМ – БЕССМЕРТНЫЕ ПРОИЗВЕДЕНИЯ БАХА И МОЦАРТА, ТВОРЕНИЯ ГЕТЕ И ДАНТЕ. А ЕЩЕ – КОСМИЧЕСКИЕ ФУГИ И ГРАНДИОЗНЫЕ, ЗАШИФРОВАННЫЕ В СЛОВАХ МЫСЛИ. ВЕСЬ ЭТОТ СКАЗОЧНЫЙ МИР ПОЛОН ЖИЗНИ, БОЖЕСТВЕННОГО ЮМОРА И ДУХОВНОГО ДВИЖЕНИЯ. О ТОМ, КАК НАУЧИТЬСЯ ПО-НАСТОЯЩЕМУ ПОНИМАТЬ ВЕЛИКОЕ ИСКУССТВО КЛАССИЧЕСКОЙ МУЗЫКИ, МЫ ПОГОВОРИЛИ С ИЗВЕСТНЫМ СКРИПАЧОМ И ПИСАТЕЛЕМ, РАДИОИ ТЕЛЕВЕДУЩИМ, ПОПУЛЯРИЗАТОРОМ КЛАССИЧЕСКОЙ МУЗЫКИ МИХАИЛОМ КАЗИНИКОМ.
Михаил Семенович, насколько важно в наше время снова вернуть людей к классике?
Михаил Казиник: Слово «вернуть» будет не совсем точным. Много поколений и даже столетий великая музыка, которую мы сегодня называем классикой, не принадлежала простому народу – она принадлежала определенному кругу. В разные века людей этого круга называли по-разному – голубая кровь, господин, дворянин и так далее. У крепостных всегда были свои песни и танцы. А у людей голубой крови была эта музыка. Она была их признаком и отличала их по роду. Чем ближе к элите и дворянству тех времен находился человек, тем больше он проявлял любовь к музыке, потому что понимание ее было символом носителя голубой крови. Когда два аристократа встречались, они, конечно, говорили не про то, как выжить,– они говорили про Баха, Моцарта, Бетховена. Но сейчас, благодаря невиданному информационному взрыву, великая музыка практически бесплатно поступает в дом академика и фермера, бизнесмена и клерка, подростка и пенсионера. И если мы хотим выстроить цивилизацию, представители которой будут подлинными гуманистами, мыслящими и творческими людьми, то без классического искусства и музыки нам не обойтись. Я не случайно открыл Нобелевский концерт 2005 года словами: «Дорогие папы, мамы, бабушки и дедушки! Если вы хотите, чтобы ваши дети сделали первый шаг к Нобелевской премии, то начинайте не с физики, химии или математики. Начинайте с музыки, потому что именно в ней находятся высшие божественные коды». Музыка абсолютно непонятным, таинственным образом настраивает мозг на ясную логику, структурирует мышление, учит избегать случайностей, нелепостей, учит моментально понимать всю глупость услышанного – например, с экрана телевизора. Словом, учит всему тому, чего сейчас большая часть населения почти не умеет. Родители должны быть особенно заинтересованы в том, чтобы дети слушали Баха и Моцарта. Потому что ни один воспитатель, родитель и ни одна школа ни сделает больше, чем сделает для ребенка музыка.
Как вы думаете, почему классическая музыка обладает такой силой?
Михаил Казиник: Классическая музыка не просто красива – она раскрывает тайные знаки, уводит людей в другую Вселенную, на другой уровень мышления и бытия. Эта музыка обладает терапевтическим эффектом.
Человек не только слышит красоту, но еще и получает удовольствие, попадает в неведомое для себя пространство. Это катарсис, очищение, уход от будней. Любой человек, где бы он ни жил: в нищей русской глубинке или в роскошном Дубае, в одинаковой степени может тосковать. Ведь к красивой мебели, к хорошему дому, теплому морю привыкаешь очень быстро. Единственное, к чему человек не может привыкнуть, – к постоянному ощущению красоты музыки, искусства и поэзии. Они всегда новы. Никакие материальные ценности в этом мире не удовлетворят человека. Только искусство, только творческое и духовное может сделать вас счастливым. А вершина духовности – музыка. Представьте себе, какой путь прошла цивилизация от первых диких криков и битья в барабаны до того чуда, когда целый зал слушает 5-ю симфонию Бетховена, и у людей на глазах слезы счастья. Отчего? Ни одного слова или картинки! Сидят музыканты и играют, а люди испытывают невиданные чувства. Я считаю, это главный признак того, что ты и есть человек, homo sapiens, находящийся на высокой ступени развития.
Давайте я назову несколько классических произведений, которые, как мне кажется, обладают сильным воздействием на человека, поднимают его над всем материальным и которые обязательно нужно знать каждому, а вы просто продолжите этот список, хорошо?
Михаил Казиник: Давайте.
Ария «Erbarme Dich» из «Страстей по Матфею» Баха», 29-я соната Бетховена «Хаммерклавир», прелюдия «Послеполуденный отдых фавна» Дебюсси, ноктюрны Шопена, «Элегия» Рахманинова, «Нимрод» Элгара, «Утро» Грига… Михаил Казиник: …Лондонские симфонии Гайдна, последние четыре симфонии Моцарта, все девять симфоний Бетховена, Четвертая симфония Брамса (хотя лучше послушать все его четыре симфонии – у Брамса нельзя упускать не одного звука), Симфония Франка, Фантастическая симфония Берлиоза. Фортепианные и скрипичные концерты Моцарта, концерты для фортепиано Грига и Шумана, для скрипки – Бетховена и Мендельсона. А если вы попросите меня назвать миниатюры, то я назову не только ноктюрны Шопена, но и его баллады. Я считаю, что Балладу №1 соль минор должен услышать каждый, кому действительно дорога европейская культура.
А если коснуться произведений русских композиторов?
Михаил Казиник : Петр Ильич Чайковский – Анданте Маэстозо и « Вальс цветов » из балета « Щелкунчик », Глинка – вальс « Фантазия ». Это вначале. А дальше – Чайковский: увертюра-фантазия «Ромео и Джульетта», «Франческа до Римини», Четвертая, Пятая и Шестая симфонии. Конечно, гениальные «Картинки с выставки» Мусоргского, «Шахерезаду» Римского-Корсакова. Второй и Третий фортепианные концерты Рахманинова, его же прелюдии.
Вы написали книгу «Тайны гениев», которая уже много раз была переиздана и где вы подробно и очень интересно рассказываете о том, как не только общаться с гениями, но и воспитать в самом себе гениального слушателя, читателя и зрителя. Как вам кажется, удалось ли вам разгадать секрет гениев?
Михаил Казиник: До конца, наверное, никто не сможет разгадать тайну гениальности. Есть некоторые догадки. Сами гении слегка приоткрывали завесу тайны. Пушкин писал: «О, сколько нам открытий чудных готовят просвещенья дух / И опыт, сын ошибок трудных / И гений, парадоксов друг». Гениальное мышление – это мышление парадоксальное. «Талант попадает во все цели, а гений попадает в цели, которые другие не видят», – писал Шопенгауэр. В этом и заключается принципиальная разница между гениями и всеми остальными.
Как же устроены гении, раз они могут попадать в цели, которые никто не видит?
Михаил Казиник: Я думаю, что они посланники. И через них, через их творения мы прикасаемся к высшим сферам бытия. Внешне гении ничем не примечательны – особенности можно обнаружить лишь в тайнах их психики. К обыденной жизни гении чаще всего не приспособлены. Они редко бывали богаты или счастливы, окружены женами, детьми, красивым садиком или уютным домом. Как правило, они были одиноки, как Бетховен, зависимы от работодателей, как Бах или Гайдн, рано умирали, как Моцарт, сходили с ума, как Шуман, или имели наркотическую зависимость, как Берлиоз. Вся Фантастическая симфония Берлиоза – это редчайший случай описания состояния художника, который от безответной любви принял опиум и благодаря неведомым видениям попадает на страшный шабаш или шествует на казнь. Это единственная в мире симфония-галлюцинация.
Есть гении, которые пишут произведения, а есть гении, которые их исполняют. Как вы думаете, способны ли исполнители превзойти талант создателя?
Михаил Казиник: Думаю, что превзойти оригинал все же нельзя. Гениальный исполнитель может открыть слушателям глубины музыкального произведения. Что такое нотные партии, на самом деле? Это тайнопись. А для непосвященного – только значки, которые обозначают, что здесь нужно играть громче, а здесь тише. Выше или ниже, быстрее или медленнее. Какой-нибудь исполнитель сыграет «здесь громче, а здесь тише», но в душе у вас ничего не шевельнется. А другой сыграет, раскроет подсознательные коды, которые заключил в ноты композитор, и вы испытаете невероятное счастье. Всякое произведение имеет несколько уровней восприятия.
Первый – поверхностный (женился-развелся, родился, умер, испугался, предал). Второй уровень – почему? что за этим? что дальше? Например, Достоевский уже на 40-й странице «Преступления и наказания» написал, что убита старуха-процентщица, а убийца – Родион Романович Раскольников. Рассказал все сразу, а потом предлагает нам прочитать 500 страниц текста. Что читать, скажет обычный читатель, все ведь уже понятно! Нет, говорит Достоевский, я еще ничего не рассказал. Важно не кто убил, а то, почему убил. Вот это и есть другой уровень понимания.
А самый высокий уровень?
Михаил Казиник: Это уровень, после которого человек приходит и пишет стихи, прозу, картины, хотя раньше этого не делал. Все вокруг говорят: «Что с тобой? Ты совершенно не похож на себя, ты стал светлее».
Вы много ездите с лекциями, общаетесь с нашими соотечественниками по всему миру. Как вам кажется, они отличаются от живущих в России?
Михаил Казиник: Раньше я бы сказал, что они разные. Русские, живущие в России, мне ближе, потому что они идут к искусству, к свету из тьмы, а, к примеру, русские, живущие в Америке, – из нормальных домов, по нормальным дорогам, в хороших машинах, хорошо поевшие. А в России могут и вместо еды слушать Чайковского. Но вот недавно у меня было подряд два вечера в Чикаго, и после первого концерта вдруг на весь Мичиган объявили, что завтра страшный торнадо, и попросили воздержаться от выезда из дому. И буквально за час до концерта этот торнадо начался. Ко мне подбежал мой побледневший продюсер: «Михаил Семенович, все, конечно, они не приедут, это ясно. Наш второй концерт пролетит. Как жалко!». И вдруг – звонки зрителей: «мы едем»; там поваленное дерево, у кого-то отключили свет, но «мы едем»! Люди не могли открыть дверцы машин, и молодые помогали старикам удержать дверь. Люди перебегали эти метры от машины до зала. И когда я вышел на сцену, то увидел полный зал. У меня даже слезы навернулись на глаза, потому что они ведь рисковали, им же говорили, что без крайней необходимости не выходить из домов. И тут мне говорят из зала: «А это и была крайняя необходимость». Так безрассудно, наверное, может поступить только русский человек.
Что же на самом деле такое «русская культура»? Можете дать определение?
Михаил Казиник: Русская культура – это прежде всего язык, речь и особое понимание русской литературы, музыки и поэзии. Это великое явление. Очень много столетий Россия была закрыта, и только Петр Первый, прорубивший окно в Европу, способствовал тому, что буквально за сто лет Россия не только догнала весь мир и европеизировалась, но и показала всему миру величайшие образцы литературы, музыки, поэзии и архитектуры. Живопись пришла немного позднее, уже к XX веку – это были Малевич, Кандинский, Шагал и другие. Ни одна нация и народ, кроме разве что норвежцев, не показала миру такого быстрого духовного роста. Но когда патриоты начинают кричать «ура», я успокаиваю их и говорю: это не все вы, это только группа людей, а вы даже не освоили еще то, что они создали. Я привожу им пример. Однажды я выступал в Швеции для фермеров, и мы играли Второй квартет Бородина. Подошел 90-летний фермер и со слезами на глазах говорит: «А я думал, что умру и больше никогда не услышу моего любимого Второго квартета Бородина!». Тогда я подумал: найти бы в России такого фермера, который не хочет умереть, пока не услышит еще раз Второй квартет Бородина. Вот это и есть другой уровень. Поэтому радоваться и гордиться за русскую культуру надо только когда ты сам ее освоил, почувствовал, когда она через тебя и через твоих детей прошла. Послушайте Бородина, Мусорского, поймите Чайковского и Скрябина, тогда вы постигнете мессианство и дух русской культуры. А пока вы их не поняли – не кричите «ура». Не восхваляйте самих себя, пока не прочтете и не поймете Лескова, которому, между прочим, завидовали и Достоевский, и Толстой…
Давайте поговорим о связи музыки и точных наук. Эйнштейн со скрипкой – это ведь далеко не случайность?
Михаил Казиник: Музыка, бесспорно, ведет к математике и физике. И то, что Эйнштейн играл на скрипке, конечно же, не случайность. Макс Планк, который играл с ним на рояле и который долго не мог решить, кем он будет: пианистом или физиком, всю жизнь оставался блестящим пианистом. Совпадение ли? Григорий Перельман, равный Эйнштейну ум, доказавший теорему Пуанкаре, в юности не знал, куда поступать: в Ленинградскую консерваторию (класс скрипки), или на мехмат. А все потому, что музыка и математика – двуединое знание.
Поэтому вы как-то сказали, что фуги Баха позволили вам понять формулу Эйнштейна?
Михаил Казиник: А сам Эйнштейн в одном из писем написал, что если бы не было фуг Баха, то он бы никогда не пришел к формуле Е = mc².
Другими словами, музыка и физика – равноправные способы постижения тайн мироздания?
Михаил Казиник: Абсолютно. Помните, у Германа Гессе в романе «Игра в бисер» сказано: «Все игры в этой стране избранных состоят именно из музыки и математики». Музыка построена по законам математики, а математика внутри себя включает структуру музыки. Только математика – это рациональная часть мышления, а музыка – эмоциональная. Весь Бах – это высочайшие математические формулы. Готфрид Лейбниц говорил : « Музыка – скрытое арифметическое упражнение души, которая вычисляет, сама того не зная».
Как вы думаете, почему в наше время так мало гениальных композиторов?
Михаил Казиник: Гениальных всегда мало, но они есть. Периодически я делаю о них передачи. Все же «классическое» – это то, что проверено временем. Так что, возможно, стоит подождать. В разные времена бывали гении, совершенно невостребованные при жизни. Например, американский композитор Чарльз Айвз. Он всю жизнь проработал владельцем страхового бюро, получал огромные деньги, а музыку писал для себя. И только когда ему было уже 75 лет, он получил первое признание. В Америке живет композитор Алла Элана Коэн, которую я очень люблю и думаю, что в будущем ее музыка станет классикой, потому что в ее основе лежат древние культуры: иудейская, египетская, индийская, и она поднимает своей музыкой древние пласты, соединяя их с современными формами мышления. Есть композитор Лера Ауэрбах из Челябинска.
Она тоже живет сейчас в Америке, но уже ясно, что она – великий композитор XXI века. Послушайте ее музыку – вы все сразу поймете. Она щедро делится ею в Интернете. Не говоря уже о том, что жив еще великий Кшиштоф Пендерецкий – польский композитор XX века. В дальнейшем мир выявит и других гениев. Сидит сейчас какой-то человек в маленькой дыре, пишет музыку и кладет в стол. Но ведь и Шуберт не услышал ни одной своей симфонии, исполненной при жизни. Но его это не остановило.