НЕДЕЛЯ РУССКОГО ИСКУССТВА АУКЦИОННОГО ДОМА CHRISTIE’S – ГРАНДИОЗНОЕ СВЕТСКОЕ СОБЫТИЕ, ДВАЖДЫ В ГОД СОБИРАЮЩЕЕ В ЛОНДОНЕ КОЛЛЕКЦИОНЕРОВ СО ВСЕГО МИРА, И ПРЕЖДЕ ВСЕГО – РУССКОЯЗЫЧНЫХ МИЛЛИОНЕРОВ. В ЭТОМ ГОДУ ТОРГИ ПРЕВЗОШЛИ ВСЕ ОЖИДАНИЯ: ВЫРУЧКА СОСТАВИЛА US$ 40,8 МЛН – ПОЧТИ В ДВА РАЗА БОЛЬШЕ, ЧЕМ НА ЛЕТНИХ «РУССКИХ ТОРГАХ» 2013 ГОДА.

Хитом летних продаж стала картина Василия Верещагина «Жемчужная мечеть в Агре»: полотно художника-баталиста второй половины XIX века было продано за US$ 6,1 млн. Рекордными оказались и продажи полотен Александра Головина, Федора Ясновского и Владимира Боровиковского. Так, группа из пяти картин Боровиковского из собрания князя Ивана Оболенского ушла за US$ 13,44 млн.

В десятку топ-лотов также вошли «Пейзаж с мостом. Кисловодск» Аристарха Лентулова (продан за US$ 2,89 млн), «Небесный бой» Николая Рериха (US$ 2,55 млн) и пара ваз Императорского фарфорового завода времен Николая I (US$ 1,12 млн). Сара Мэнсфилд, директор департамента русского искусства Christie’s в Лондоне, в эксклюзивном интервью «Русским Эмиратам» рассказала о феномене русского арта, предпочтениях его истинных ценителей и о том, почему российских шедевров не касаются никакие санкции.

Сара, спешим вас поздравить. US$ 40,8 млн за одни торги – просто неслыханный успех!

Сара: Эту цифру нужно рассматривать в контексте, чтобы оценить ее масштабность: 14 лет назад мы выручали на «русских торгах» в среднем один миллион фунтов стерлингов (US$ 1,7 млн). В 2004 году, когда я начала работать в Christie’s, мы за весь год заработали около US$ 20 млн. В том же 2004 году мы перешагнули планку в один миллион фунтов благодаря продаже картины «Исаакиевский собор в морозный день» Ивана Айвазовского (1,125 млн фунтов стерлингов, или US$ 1,9 млн), и с тех пор цены резко пошли вверх.

Общая выручка впечатляет, но важно не упускать деталей, из которых сложился успех: в июне было реализовано 94% лотов, а рейтинг продаж стал самым высоким среди всех аукционных домов. Покупатели со всего мира «бились» за уникальные произведения искусства. Мы никогда еще не видели таких высоких показателей! Шесть картин были проданы более чем за один миллион фунтов, а цена двух великолепных ваз Императорского фарфорового завода достигла US$ 1,12 млн, более чем вдвое превысив их оценочную стоимость.

«Бой» за портреты Владимира Боровиковского, пейзажи Николая Рериха, серебро и русский фарфор – все это говорит о растущей силе этого разнообразного рынка. Новые и известные коллекционеры боролись за работы, которые никогда прежде не выставлялись на торги – например, коллекция картин князя Ивана Оболенского и коллекция фарфора из европейской коллекции.

Кто покупает на «русских» торгах?

Сара: У нас множество категорий лотов: живопись – от XVIII века до наших дней, шедевры Фаберже, серебро, эмали, фарфор и предметы милитарии – для разных покупателей со всего мира. Настолько же разнообразны и наши цены: от серебряной ложки XVII века и пасхального яйца из папье-маше за US$ 8 тыс. до культовых шедевров русского авангарда, которые оцениваются более чем в миллион фунтов стерлингов каждый. Большинство наших покупателей – русскоязычные, но на протяжении многих лет с нами работают и коллекционеры из США, стран Ближнего Востока, Континентальной Европы и Великобритании, которые совместными усилиями позволяют нам достичь феноменальных результатов.

Как развивался рынок русского искусства в последние 40 лет?

Сара: Впервые Christie’s провел «русские сезоны» в 1972 году в Женеве, сегодня мы устраиваем их трижды в год: в апреле – в Нью-Йорке и в июне и ноябре – в Лондоне. Мы – первый аукционный дом, проводящий отдельные торги по русскому искусству, и первый, открывший постоянное представительство в Москве.

Я бы выделила два главных достижения за последние 20 лет – появление рынка для русских картин, отличного от рынка произведений русского искусства, а также резкое увеличение числа русскоязычных покупателей в 2000-х. В целом рынок повзрослел, цены выросли, пришли новые покупатели – все это говорит об инвестиционном потенциале рынка. С 2004 года мы побили 9 мировых рекордов, в том числе установив самые высокие цены на работы более 50 русских художников, включая Леона Бакста, Виктора Васнецова, Исаака Левитана, Филиппа Малявина, Кузьму Петрова-Водкина и других. Наталья Гончарова, к примеру, сегодня является вторым самым дорогим художником в мире среди женщин: в феврале 2010 года мы продали ее кубофутуристическую «Эспаньолу» за US$ 10,9 млн.

Какова роль Christie’s в развитии рынка произведений русского искусства Сара: Русский отдел Christie’s – это специалисты из Лондона, Нью-Йорка и Парижа с общим стажем работы более 130 лет. Наша кропотливая работа с коллекционерами, советниками и историками позволяет нам получать уникальные знания и давать нашим поставщикам лучшие советы. Начиная с 2008 года русскоязычные клиенты Christie’s потратили на торгах по всему миру свыше одного миллиарда фунтов. С 2010 года мы лидируем по ценам среди аукционных домов, что, безусловно, связано с ростом доверия к нам, качеством наших продаж и исследований.

Мы работаем с наследниками художников, чтобы предложить покупателям работы, которые никогда раньше не выставлялись на торги. Так, недавно мы продали 100% работ из семейных коллекций Сергея Чехонина и Марии Якунчиковой, а также нобелевского лауреата Петра Капицы – то есть наши коллекционеры высоко оценили наше предложение.

Русские покупатели все еще действуют по принципу «трофей любой ценой»?

Сара: Русские коллекционеры всегда были превосходно осведомлены о своем национальном искусстве, однако в последние годы они стали еще лучше разбираться в ценности работ как культурных артефактов и художественном творчестве. В последние годы они активнее проявляют себя на торгах, конкурируя с американскими, европейскими и азиатскими покупателями во всех категориях. Удивительно, но за последние пять лет арт-рынок стал поистине международным. За шедевры, ставшие достоянием мировой культуры, борются покупатели со всего мира – взять, к примеру, Моне, Уорхола или Гончарову. В гонку включились и русские художники – они наконец завоевывают признание на международной арене.

Что в первую очередь интересует русских коллекционеров?

Сара: Типичного портрета русского коллекционера не существует. Сегодня мы работаем с опытными коллекционерами, которые собирают старинные полотна, шедевры импрессионистов и «голубые фишки» художников послевоенного времени. Традиционно русских покупателей привлекают часы и ювелирные украшения, а в последнее время также серебро, постеры и японское искусство.

Почему произведения современного русского искусства редко выставляются на торги?

Сара: Мы с интересом следим за развитием рынка произведений современного искусства, однако ориентируемся на работы художников, которые уже устанавливали рекорды на аукционах. На сегодняшний день в эту категорию попали только несколько художников, однако мы ожидаем расширения сегмента в ближайшие пять лет.

Мы поговорили об искусстве. А что насчет вашей страсти к русскому арту? Как все начиналось?

Сара: Когда я была подростком, моя двоюродная сестра, которая много путешествовала, часто присылала мне русские книги и матрешки. В 13 лет я начала изучать русский язык, чтобы больше узнать о языке и культуре России. Это было увлечение, которое переросло в настоящую страсть.

Русская литература и искусство, на мой взгляд, неразрывно связаны. Когда я прочла произведения Гоголя и Булгакова, увидела работы Павла Филонова и Кузьмы Петрова-Водкина, они меня по-настоящему поглотили. Я продолжила изучение русского языка в Оксфорде, и после окончания мне посчастливилось получить работу в Christie’s.

Что стало для вас главным открытием за время работы в Christie’s?

Сара: В 2007 году я получила рукописное письмо от пожилой женщины: она получила в наследство от деда две картины и предполагала, что они русские. Когда я приехала к ней в типичную английскую деревню, я была поражена: передо мной предстали портреты Абрама Архипова. Два уникальнейших произведения искусства провисели в ее доме больше 40 лет. И мне повезло вновь открыть их миру! Это фантастика! Не менее волшебным был и момент, когда мы продали их на аукционе за US 1,5 млн. Увидеть то, как мои знания могут менять жизни других людей, – самое приятное в моей работе