СЕГОДНЯ, КАК И ПОЛТОРА ВЕКА НАЗАД, НЕСМОТРЯ НА ВСЕ СЛОЖНОСТИ, ЧЕРЕЗ КОТОРЫЕ ПРИШЛОСЬ ПРОЙТИ, "FABERGE" ЯВЛЯЕТСЯ СИНОНИМОМ РОСКОШИ. ИЗДЕЛИЯ ЭТОГО БРЕНДА ЗАНИМАЮТ ВЕДУЩИЕ МЕСТА В СПИСКАХ САМЫХ ДОРОГИХ И СТИЛЬНЫХ ВЕЩЕЙ.

Это легендарное имя всегда ассоциировалось у меня с величием имперской России. Видимо, поэтому даже новые коллекции, представленные на закрытом показе в отеле Burj Al Arab в Дубае, я разглядывала с неким благоговением. А креативный директор Дома Faberge, чрезвычайно харизматичная и обаятельная Катарина Флор, вызывала у меня неподдельный интерес. 

Катарина, вы увлекающийся и даже немного авантюрный человек. Проделали такой длинный путь, часть которого прошла в России… Об этом даже сценарий можно писать.

Путь в Россию начал еще мой отец. Он довольно долгое время работал в Москве по космической программе, ездил на Байконур, в Новосибирск. Папа был одним из первых иностранных профессоров, приглашенных в Россию. Он любит вспоминать, что когда летел через Атлантический океан из Канады в Москву, то был единственным пассажиром на борту самолета Аэрофлота! Вот такая «популярная» была Россия в те времена.…

Но история нашей семьи очень тесно связана с Россией. У нас славянские и восточноевропейские корни. Поэтому, когда меня пригласили работать в Москву, я была в восторге. Кстати, папа тоже радовался. Переживала только мама…

А откуда вы родом?

Я родилась в Мюнхене, хотя родители уже жили в Америке: мама очень хотела, чтобы дети появились на свет в Германии. Но детство я провела в Канаде и Техасе, поскольку отец работал в NASA. Потом наша семья вернулась в Германию. Папа получил докторскую степень, а я окончила школу и взяла год отдыха. Побывала в Париже и Милане, затем вернулась домой и поступила на медицинский факультет университета.

Через пять лет вышла замуж за швейцарско-немецкого финансиста. Муж предоставил мне свободу выбора: мол, последнее, что нам нужно в семье – это еще один доктор! Оказалось, что все его братья и золовки были медиками, и ему хотелось как-то «разбавить» этот круг… В итоге я занялась тем, о чем действительно мечтала – окончила Школу высокой моды в Швейцарии.

Вам захотелось заниматься дизайном?

Меня всегда очень интересовали и восхищали старинные ювелирные изделия, винтаж, история… Я начала их коллекционировать. Участвовала в аукционах, приобретала уникальные ювелирные украшения, носила их. На мой необычный стиль обратили внимание друзья, которые в то время начали издавать европейскую версию модного журнала W. Они сказали, что с моим вкусом, умением красиво и стильно одеваться и гламурным образом жизни, я должна работать только редактором моды. И давать рекомендации читателям – куда ходить, что покупать и как все это носить!

Одна из моих первых историй для журнала основывалась на моем путешествии в Санкт-Петербург в начале 1990-х. Там я познакомилась с мэром города Анатолием Собчаком… Ксения тогда была еще ребенком. Но с его супругой, Людмилой Нарусовой, мы часто вместе наслаждались прекрасной музыкой на фестивале «Звезды белых ночей». Без преувеличения, я открыла для себя неведомый ранее мир, о котором хотелось узнавать все больше и больше!

Очень хорошо вас понимаю. Эрмитаж, Фонтанка, белые ночи…

Да, я много гуляла по Эрмитажу, ездила в Царское село, познакомилась с множеством художников, которые сейчас уже стали довольно успешными и знаменитыми… Люди искусства всегда отражают настроения общества. В России шла эпоха перестройки, а для меня это был период перерождения и грандиозных впечатлений. Наслаждаясь погружением в глубину российской истории, я наблюдала за невероятной восприимчивостью русских женщин к новой волне роскоши: люди были голодны, любопытны и готовы к переменам.

Едва я вернулась в Европу, мне вновь поступило предложение отправиться в Россию и стать директором моды российской версии Vogue. Я была в шоке: «Не может быть, что этот журнал уже издают в России»!

Вы сразу приняли предложение или взяли тайм-аут, чтобы все обдумать?

Сначала меня пригласили в Москву на собеседование. И хотя я уже планировала свою карьеру в Marie Claire, я с удовольствием отправилась в Россию. Меня представили настоящему профессионалу своего дела – редакционному директору Vogue Анне Харви. Она оценила мою презентацию и выбор фотографов и отметила элегантную линию во всех отобранных мной снимках. Она не могла их не оценить, ведь моим кумиром тогда была Грейс Коддингтон (культовая модель 1960-х «Треска», а ныне креативный директор журнала Vogue – прим. ред.). Вы же понимаете! Я рассказала ей о своем видении журнала, и ей это понравилось.

Потом я познакомилась с главным редактором Аленой Долецкой, которая попыталась «вернуть меня на землю», чтобы я не ожидала, что моя работа будет заключаться в прогулках по Москве на лимузинах в шикарных платьях… Честно говоря, я тогда не вполне понимала, какие трудности ждут впереди. Но не могла упустить такую уникальную возможность: на мою должность пробовалось много кандидатов, и каждый хотел стать редактором русского Vogue!

Работа в Москве помогла вашей карьере?

Безусловно! За два с половиной года в Москве мы подготовили отличную команду. А в Лондон я вернулась уже в качестве редактора моды журнала Tatler. Под управление уникальной, эксцентричной и экстраординарной Изабеллы Блоу. Через несколько лет я уже специлизировалась на ювелирных украшениях и часах, была ответственной за рекламу… Затем сработало «сарафанное радио» – меня пригласили на собеседование в Faberge! Конечно, у меня не было специального образования по изготовлению ювелирных изделий. Однако мой опыт работы в журналах, многочисленные знакомства, общение с известными ювелирными дизайнерами и директорами компаний, а главное – моя любовь к истории искусств и страсть к тому, чем я занималась, повлияли на решение руководства компании принять меня в прекрасную семью Дома Faberge.

Медицина, мода, журналистика, драгоценности… Ваша жизнь очень насыщена. Вы все еще в поиске или уже нашли свое предназначение?

Жизнь – сама по себе драгоценная штука. У нас у всех очень мало времени, чтобы понять свое предназначение. Но я думаю, что если дается возможность вернуть что-то взамен за свой успех – занимаешься ли ты медициной, модой или искусством, – это счастье! И в этом есть что-то удивительное. Похоже, ваше участие в нынешнем ребрендинге марки Faberge – как раз и есть возвращение миру частицы прекрасного… Думаю, да… Вам известно, что до 1917 года фамильный бизнес Фаберже в России процветал. Однако революция вынудила их семью уехать за границу… А когда талантливейший ювелир Карл Густавович Фаберже, принесший признание Дому, скончался в 1920 году, наследники уже не смогли управлять бизнесом. Бренд несколько раз перепродавался. Под этим товарным знаком выпускались всевозможные, не связанные с ювелирным искусством, вещи. 

В 2007 году Faberge выкупил африканский бизнесмен Брайан Гилбертсон, который решил вернуть былую славу Дому. К сотрудничеству в Совет по наследию пригласили двух потомков Фаберже – праправнучку Татьяну (ей 82 года, она хорошо говорит по-русски, знает всю семейную историю) и ее двоюродную сестру Сару (ей 50 лет, она из английской семейной ветви). Будучи экспертами по наследию, кузины принимают самое активное участие в формировании архива Дома, дают рекомендации по дизайну украшений, буквально вкладывая всю душу и эмоции в новое производство.

Что означает Faberge лично для вас?

Нечто экстраординарное. Сейчас объясню… Однажды вместе с Татьяной мы посетили известный аукционный дом. И я смогла подержать в руках семейные реликвии – оригиналы Faberge. Удивительно тонкой и качественной была работа времен российской империи – как внешне, так и внутри изделия. Именно тогда я осознала, насколько важно сохранить традиции и обеспечить такой же уровень высокого ювелирного искусства в наши дни.

Наверное, вы тогда уже понимали, что для этого нужно? Иначе в Доме Faberge не появился бы Фредерик Заави… 

Художник-ювелир Дома Faberge должен быть настоящим мастером своего дела. Ему важно уметь разбираться в процессе изготовления и знать, как «оживить» картинку с листа бумаги. Именно таким был в свое время Карл Фаберже. Поэтому, когда мы начали искать мастера на должность главного дизайнера, я сразу же подумала о Фредерике Заави. С его работами я познакомилась, будучи редактором. И была рада узнать, что Татьяна Фаберже также высоко ценит его дар. В общем, мы с ней решили, что талантливый, хотя и малоизвестный французский ювелир как нельзя лучше подходит возрождающейся компании…

Первая эксклюзивная коллекция Фредерика из 100 ювелирных украшений haute couture была представлена в 2009 году. Вместе со своей командой он воссоздал дух Faberge, представив современную версию уникального стиля. В линии Les Fleurs он использовал этюды цветов и скульптуры Карла Фаберже на тему флоры. Коллекция Les Fables знакомила с героями русских сказок – драгоценные броши выполнены в виде Морского царя или Жарптицы. Конечно же, мы не могли обойти стороной и тему роскошных балов дореволюционного времени в линии Le Carnet De Bal. К сожалению, сотрудничество с Фредериком прервалось по очень трагической причине – он серьезно заболел, в последний год жизни практически не мог работать. Ему было всего 48 лет – и мир потерял великого ювелира!

История Faberge была бы неполной без знаменитой пасхальной темы… 

Безусловно. И вместе с новым главным дизайнером Дома Натальей Шугаевой мы создали изумительно нежную линию украшений Les Palais. Можно сказать, что мы вернули моду на знаменитые пасхальные яйца. Кстати, многие эксперты не верили в этот проект, говорили, что время яиц давно прошло, и что никто сегодня не будет носить их в качестве ювелирных украшений. Но мы предложили новое прочтение шедевра – покрыли рисунки горячей эмалью. При этом все украшения оплетены рельефным орнаментом из желтого и розового золота c акцентами из бесцветных бриллиантов, придающих модный эффект трехмерности и глубины цвета. И, так называемая весенняя цветовая палитра и орнамент, вдохновлены роскошным декором загородной резиденции русских царей – Царского Села. 

На выставке Baselworld на меня произвела впечатление коллекция Les Danses Fantasques. Такая воздушная и бесконечно элегантная…

Это еще один удачный пример интерпретации художественного наследия в современном исполнении. Этакий фантазийный танец изумрудов и бесцветных бриллиантов под аккомпанемент белого золота. Драгоценное воплощение искусства легендарного русского балета.

А вот кольца Emotion, на мой взгляд, выполнены отнюдь не в стиле Faberge.

Вы правы! Можно сказать, что капсульная коллекция колец Emotion воплощает собой новаторский дух Дома – сочно и очень смело. Богатое разноцветье драгоценных камней не может не вызывать живых, ярких эмоций. Таких же, которые мы испытываем, любуясь плавными изгибами рек или живописными горами России. Все буйство русской природы, захватывающей дух, – в линии Emotion.

Дизайн Faberge должен быть свежим взглядом на историю искусства – это дивный романс из прошлого, вполне современный, чтобы органично вписаться в наше время. Ведь мы не можем просто копировать, хотя у многих поклонников марки наблюдается стойкий аппетит к антиквариату…

Однако! В наше время лишь немногие из ювелиров способны отказать себе в подобном удовольствии! 

Да, мы не можем «штамповать» бездушные украшения. Высокое ювелирное искусство заключено в тонкой гармонии. И ценность камня не должна уступать ценности художественного замысла. Сегодня особенно необходимо соблюдать этот хрупкий и очень важный баланс, сохраняя память о прошлом, художественное мастерство и качество драгоценных камней. В нашем кругу мы называем это «танцем с историей»… Впрочем, не так давно под славным именем Faberge выпускалось немало абсолютного ширпотреба, поэтому сейчас нам требуется время, чтобы восстановить репутацию и честь марки. Ведь, несмотря на все превратности судьбы, имя Карла Фаберже не забыто, его помнят, любят и высоко ценят поклонники – и в творческой среде, и в мире ювелирного искусства.