Серик, давай с самого начала. Традиционно всех детей родители пытаются приобщить к музыке в раннем возрасте, поэтому отправляют их в музыкальную школу. Когда отправили учиться музыке тебя, и почему выбор пал именно на саксофон?
У меня все было не так, как у обычных детей. В музыкальную школу, при всем моем желании, мне в детстве попасть не удалось. Как я ни терроризировал родителей, не вышло. Поэтому, уже в школе, я вместе со своим старшим братом начал играть на гитаре. И учился я играть так же, как и все мальчишки тогда – на трех «блатных» аккордах. В общем, прошел обычную дворовую школу.
Помнишь свою первую сыгранную песню?
Скорей всего, что-то из Rolling Stones или Deep Purple. А может, и «Гимн восходящему солнцу»…. На этих мелодиях тогда все учились.
А как же саксофон?
О саксофоне я тогда и не мечтал, даже в мыслях не было. Меня увлекли занятия гитарой. Потом были школьный и клубный ансамбли. Кстати, я даже не думал, что смогу всю жизнь посвятить музыке. Однако мои друзья, которые хоть и были младше меня, убедили меня, что музыкой нужно заниматься всерьез. Это был 1986 или 1987 год. Тогда по всей стране начали открываться эстрадные отделения музыкальных училищ. Ближайшие к нам находилось в городе Магнитогорске Челябинской области. Вот эти ребята поехали туда, поступили и позвонили мне. Сказали, мол, что ты там ерундой занимаешься, приезжай поступать. Я тогда работал на заводе. Но почему-то решил ехать….
Насколько я знаю, в музыкальные училища раньше принимали только тех, кто уже окончил музыкальную школу, так?
Совершенно верно. Но я бросил все дела и на старости лет отправился поступать в музыкальное училище.
Да, это называется «смелость города берет». Кстати, «на старости лет», это в каком возрасте, если не секрет?
В девятнадцать лет. Но самое забавное не это. Пока я ехал в Магнитогорск, пока мы там с друзьями встречались, незаметно пролетело время, и вступительные экзамены мы пропустили. Можете себе представить? Надо сказать, что приехали мы поступать тоже на класс гитары. И когда наша компания появилась в училище, нам сказали: «Ребята, где вы были раньше? Вступительные экзамены закончились неделю назад». И на наше счастье, когда мы уже собрались отправляться восвояси, по лестнице спускался педагог по классу духовых инструментов. Он на нас посмотрел, оценил формы челюстей и прикусы у каждого, знаете, как обычно коней осматривают. Судя по всему, мой прикус его тоже устроил (смеется). Потом он проверил у нас слух с помощью нескольких известных упражнений. А духовиков в тот год в училище, опять же на наше счастье, был недобор. Желающих стать гитаристами было 15 человек на одно место, а тех, кто хотел бы играть на духовых инструментах, было мало. В общем, я подумал, что надо хоть както зацепиться в училище, и пошел сдавать экзамены, до которых нас допустили.
И сколько человек из вашей компании поступило?
Нас было трое, поступили все – один на класс трубы, второй – на тромбон, а я – на саксофон. Причем, мысль у меня одна – проучиться год, а потом все-таки перевестись на гитару. Но не тут-то было. Мой педагог – Роман Константинович Хатипов, великолепный музыкант, когда-то игравший в оркестре Анатолия Крола, оказался очень хорошим. Он меня зажег. Я сразу начал играть, и за год более-менее сумел освоить инструмент.
Трудно было? Ведь ты начал практически с нуля?
Да, было очень трудно. Я чувствовал себя стариком, оказавшимся в первом классе школы. Молодые ребята, учившиеся со мной, уже спокойно играли по нотам с листа. Когда пришло первое понимание, что ты уже можешь играть наравне с другими? В конце первого года обучения. Правда, я приходил на занятия оркестра раньше всех, старался выучить свою партию наизусть, потому что сразу играть по нотам мне было сложно.
О чем мечталось по окончании учебы?
Думаю, я ничем не отличался от всех начинающих музыкантов, поэтому первой моей мечтой было уехать в Америку. Но в то время еще был СССР, и главным центром для всех музыкантов, конечно же, была Москва. Через неё шли все инструменты, контракты с музыкантами, работа. Всё. Хорошие инструменты были в дефиците. Единственный валютный магазин «Березка» тоже находился в столице. Мы радовались инструментам производства Болгарии, ГДР и Чехии. О лучшем качестве тогда и мечтать не приходилось. Фирменные инструменты стоили бешенных денег, и новых, естественно, не было.
Когда у тебя появился первый хороший инструмент?
Где-то лет через десять после того, как я начал играть на саксофоне, но это был «король» инструментов – Selmer. Это самый лучший из существующих на сегодняшний день саксофонов. И я до сих пор на нем играю.
Удалось покорить Москву?
Мы в столицу приехали с ребятами как музыкальная группа в начале 1991 года. Нас было пятеро. Как-то сразу нашлись спонсоры, и мы начали играть музыку на разных площадках, даже записали несколько композиций в студии. Затем нам предложили либо дальше пробивать себе дорогу в творчестве, как начинающая группа, либо играть с какимнибудь начинающим артистом. Тогда только начала появляться на сцене Анжелика Варум, и нам предложили пойти к ней музыкантами. Но мы не знали, кто это, и отказались. Сегодня думаю, что, может быть и зря…
Но зато мы получили предложение выступить на «Рождественских встречах» Аллы Пугачевой. Правда, так и не выступили, так как группа распалась. Гитарист ушел работать к Валерию Леонтьеву, вокалист – к Александру Буйнову, те трое, что остались, тоже вскоре разошлись по жизни. Я продолжал учиться в институте, играл в оркестре, освоил все виды саксофонов – и тенор, и альт, и баритон. Это была хорошая перспектива, так как обычно саксофонистов-баритонистов в оркестрах не хватает. Можно было устроиться в оркестр Олега Лундстрема, но мне всегда хотелось самостоятельности. Я не хотел жить в состоянии постоянных гастролей и переездов.
Сейчас не жалеешь о том, что не стал звездой в Москве?
Нет, не жалею, все получилось так, как должно было.
Тогда, что впереди?
Масса творческих планов. Здесь в Дубае я сейчас работаю с британскими и канадскими музыкантами. В моем архиве уже есть пара студийных дисков – один я записывал в Швеции, другой – в Америке. В основном мне, конечно, интересна концертная деятельность. Сейчас я каждый вечер играю в одном из гольф-клубов города, где основные посетители – это британцы, ирландцы, выходцы из Индии и арабских стран. Меня часто просят исполнить популярные мелодии известных авторов. Если в моем репертуаре, например, этой композиции нет, я к следующему вечеру нахожу ноты, подбираю фонограмму сопровождения. Всегда приятно удивить поклонника джазовой музыки чем-то полюбившимся.
Ты видишь свою творческую реализацию именно в ОАЭ?
Пожалуй, да. Нам с братом всегда хотелось жить там, где тепло и есть море. Наша мечта сбылась, мы живем и работаем в Дубае. Жару я переношу гораздо легче, чем холод. Тем более, что в ОАЭ проживает немало наших соотечественников, поэтому одиночества или тоски по Родине я за собой не замечаю. Скажу вам больше, я был сильно удивлен, когда узнал, что директором вашего издательства является мой одноклассник Сергей Токарев. Я даже и не думал, что повстречаю его здесь. Что касается творческих планов, то я хочу создать свой небольшой коллектив, например, квинтет. Здесь есть хорошие музыканты, интересная джазовая певица из Великобритании. Мы уже начали совместную работу. Будем выступать в клубах, на джемсейшнах или джазовых фестивалях. Думаю, что в следующем году уже покажем свою программу на Дубайском джазовом фестивале и продолжим двигаться вперед.
Что для тебя сегодня саксофон – профессия или увлечение? Оглядываясь назад, ты считаешь правильным, что выбрал этот инструмент?
В том, что я стал играть на саксофоне, я вижу Божью руку. И ни о чем не сожалею. Даже с точки зрения дохода, саксофонист – это профессия, которая всегда востребована в любой точке мира. А у меня вообще все совпало – творчество, работа, которая является любимым делом, жизнь в теплой стране у моря. График, конечно, плотный, но это только в радость. Надеюсь, что не только мне, но и моим слушателям, которых становится все больше и больше.
Спасибо, Серик. Надолго не прощаемся, надеемся на встречу уже на нынешнем джазовом фестивале.